Поверив обещаниям советских военачальников, ровно 75 лет назад глава обороны Львова погубил 15 000 польских солдат и офицеров. Когда началась II Мировая война, бригадный генерал Владислав Лангнер командовал корпусом польских войск, штаб которого находился во Львове. Воевать с Германией было невероятно трудно, но все же польской армии удалось сорвать план блиц-крига и остановить наступление войск ІІІ Рейха. Основным узлом обороны польское командование решило сделать Львов, где были большие запасы вооружения, боеприпасов и продовольствия. 

 

(Из письма народного комиссара иностранных дел СССР Вячеслава Молотова послу Германии в СССР Вернеру фон дер Шуленбургу 10 сентября 1939 года). 

 

Местное население с воодушевлением копало окопы и противотанковые рвы. Лангнер возглавил оборону города и более ли менее успешно воевал с немцами. Но когда неожиданно на востоке появились советские войска, генерал допустил, возможно, главную в своей жизни ошибку.

 

Владислав Лангнер имел в армии репутацию невозможного педанта, который выражал крайнее недовольство, если солдаты в артиллерийской батарее были подобраны не по росту. Но вместе с тем, он устраивал разнос и за плохо вычищенные ружейные стволы, которые лично осматривал с помощью специального фонарика. Он привык воевать по правилам, и первые десять дней обороны Львова вполне соответствовали его видению войны. Несмотря на потери, город держался, и неизвестно, сколько еще мог бы простоять под ударами Вермахта. Но нападение Советского Союза на Восточную Польшу спутало все карты.

 

Об этом узнали 17 сентября 1939 года, в разгар уличных боев во Львове. Посол Польши в СССР получил ноту, в которой утверждалось, что «польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам, а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». 

 

Польский посол отказался принять ноту, ибо это было бы несовместимо с достоинством его правительства. Но это уже не имело значения, потому что еще в 5 утра войска Белорусского и Украинского фронтов – почти 240 000 бойцов, 1800 орудий и 2300 танков – перешли границу с Польшей. Львовская группировка генерала Лангнера насчитывала всего 15 000 штыков. 

 

Возмущенные правительства Англии и Франции, выступавшие гарантами безопасности Польши, в тот день также направили в Москву свои ноты протеста. С Германией они в это время вели войну, которая вошла в учебники истории под названием странной: в ней не было военных действий. К слову, семь месяцев бездействия на фронтах закончились захватом нацистами почти всей западной Европы.

 

В польской армии поначалу ходили слухи, будто советские войска пришли в Польшу, чтобы разбить армии Гитлера. Поэтому генерал Лангнер получил приказ воевать только с немцами. Однако вместо столкновения двух агрессоров вышло дружеское общение, зафиксированное на множестве фотографий. 21 сентября части Вермахта неожиданно отступили на запад, передав свои позиции вокруг города советским войскам. Теперь Львов оказался в окружении.

 

«Если бы мы пошли на прорыв, нам едва ли удалось бы пройти под огнем 140 км до венгерской границы, – написал впоследствии генерал Лангнер в своих мемуарах. – А оборонять город было бессмысленно. Его все равно бы взяли, но в случае нашего сопротивления – еще и разрушили бы. А этого я не мог позволить даже в ущерб чести солдата». 

 

 Бригадный генерал  Владислав Лангнер

 

Лангнер был чересчур педантичен для нестандартных решений. Тем более, что условия капитуляции львовского гарнизона были приняты советской стороной без обсуждений. Личный представитель командующего украинским фронтом маршала Тимошенко – генерал Иванов гарантировал полную свободу всем польским солдатам и офицерам, которые сложат оружие. Даже более того: желающим вернуться домой или выехать за границу советская власть обещала предоставить транспорт и обеспечить продовольствием на дорогу. Выбор был слишком очевиден для академического штабного офицера: капитуляция на почетных условиях выглядела гораздо привлекательнее сомнительного прорыва в Венгрию. 

 

Говорят, когда генерал Лангнер проходил по коридору здания, где помещалось командование Львовского гарнизона, в полутьме крикнул ему:

 

- Генерал! Они не выполнят никаких условий. Они перебьют нас всех, как собак…

 

Лангнер ничего не ответил. Может, он не слышал? В темном коридоре затихал стук его сапог вместе с легким позвякиванием шпор.

 

Когда все польские офицеры, согласно приказу Лангнера, на следующий день сложили оружие и были готовы походным порядком выступить из города в направлении румынской границы, – их неожиданно окружил кордон советских войск с винтовками наперевес и с примкнутыми штыками. 

 

- Что это значит!? – возмутился потрясенный Лангнер. – Мы же подписали договор…

 

- Не беспокойтесь! – ответил Иванов. – Условия будут выполнены до мельчайших подробностей. Это в интересах самих польских офицеров. Это для их безопасности. Во избежание недоразумений с нашими частями в дороге, разными бандами. 

 

«Спасители с Востока» шокировали львовян, привыкших к лощеным польским военным, своим голодным видом, замызганной, рваной формой и обмотками на ногах вместо сапог.

 

Но самое главное – вся эта орда неизвестно почему была проникнута животной ненавистью ко всему польскому. Вопреки договоренностям Иванова с Лангнером, в городе начались расстрелы жандармов, грабежи, погромы и насилия. Все жалобы президента Львова Станислава Островского оккупационные власти оставили без рассмотрения.

 

Лангнер не мог поверить, что его могли так цинично обмануть. В его голове не укладывалось, что, нарушая слово офицера, советские генералы могут не чувствовать угрызений совести. Он помчался в Тернополь, где комиссар Украинского фронта Никита Хрущов заверил его, что «все условия капитуляции будут выполнены после незначительных формальностей». Потом Лангнер бросился в Москву, где и сам начальник Генштаба Красной армии генерал Шапошников подтвердил ему слова Хрущова. Но вернувшись во Львов, Владислав Лангнер узнал, что большую часть плененных польских офицеров и солдат уже отправили вглубь России.

 

Из них выжили только чуть больше четырехсот. Уцелевших отпустили вскоре после нападения Гитлера на Советский Союз – 30 июля 1941 года. А почти 15 000 военнослужащих пропали бесследно. Одних расстреляли в Катыни, других – в Харькове, Старобельске, Козельске, Осташкове. Не было никаких проблем в том, чтобы отпустить польских офицеров в Румынию. Но советские власти решили, что лучше будет их убить. 

 

18 ноября Владислав Лангнер обманул бдительность своей охраны и бежал в Румынию, откуда добрался до польских бригад во Франции. Всю свою последующую жизнь он пытался доказать соотечественникам, что у польской армии в сентябре 1939 не было выбора, и что было нереально пробиться сквозь советские заслоны к венгерской границе. И что он не мог предугадать того, что нельзя верить русским…